topsi | Мир ловил меня и поймал: есть противно, выпустить жалко

Окружная больница города Н. с высоты полета воздушных шариков выглядит как обычный стратегический объект – немного наркоты, острые скальпели, запасной генератор, ходы, переходы, подвалы, врачи в разноцветных пижамках, водоплавающие утки и судна, струйки табачного дыма из сортирной вентиляции. Если же взглянуть изнутри – это неприятное гигантское животное, в кишках которого двигаются полупереваренные человечки. Человечки бредут, едут на колясках, ползут, держась за стенки, по ходам и переходам, которым кажется, нет конца. Но конец, конечно, есть, как то же избавляется животное от ненужных человечков.

Для Эли больница похожа на медицинский СПА-салон. На одной руке капельница, на другой меряют давление, кто-то чем-то щиплет ноги, под голову засунут гудящий прибор, к сердцу присобачены маленькие клизмочки, на экране компьютера скачут зигзаги.

Хлопают двери, грохочут каталки с больными и обедом, шаркает тапками пара бродячих старушек. Вдалеке второй час кто-то кричит: «Артем! Артем! Дай водички! Артем!». Но нет никакого Артема, а водичка то ли есть, то ли приснилась.

Суета затихает после обеда, и каждый раз Эля привычно думает, как удается больничным поварихам испоганить даже какао. В полусне она видит схороны, где за тяжелыми железными дверями с тридцать восьмого года хранится запас тушенки (банки сделаны из танковой брони и обмазаны машинным маслом), бочки с кислой капустой и изумрудные пачки какао, надгрызенные по углам местными жителями. – Оттуда, наверное, - бормочет Эля. – Схороненное. Иначе, почему такое мерзкое.

Во время тихого часа приходят психологи. Они ходят гуськом и явно ненавидят друг друга. Сначала старушка - прямая спина, кружевная блузка под халатом застегнута у горла брошкой с камеей, розовая губная помада, сладкие духи.

Старушка складывает сухие ладошки, поднимает глаза к небу и рассказывает про птичек, голубое небо, жаркое солнце. Эля задремывает и просыпается на энергичном восклицании «Жизнь прекрасна!». Эля не согласна, она уже шесть часов лежит в мокром и грязном памперсе, но сказать об этом романтичной старушке она не может, только тихо мычит. Эля не видит неба, она лежит головой к окошку. Если повернуться на бок, можно заметить только фонарь, который по ночам смотрит злым глазом.

Следом приходит молодая девица, радостно вскрикивает: «Смерти нет!» и почему-то ставит музыку из фильма «Берегись автомобиля». Эля пытается рассказать молодой, что ночью врачи придут ее зарезать длинными ножами, что она устала и боится, но музыка все громче, а язык все неповоротливей.

Краем глаза Эля видит, что фонарь, который почему-то забыли выключить днем, становится все ярче, поднимается вверх, вверх, освещает палату, больницу, город Н. и неизвестную страну за облаками, куда Эля немедленно и отправляется, вытянувшись в ниточку от любопытства. Она догадывается, что в той стране нет ни памперсов, ни уколов, а есть обещанные зеленые луга с разноцветной мелочью типа цветов и кузнечиков.

Она не замечает, что внизу остались суетливые люди в разноцветных пижамках, еще пытающиеся что-то сделать с удивительно спокойным телом в знакомой ночной рубашке. И что у них нет никаких длинных ножей.