Пума и я

Говорят, что если кто-то очень нравится, ты хочешь быть на него похожим. Мне очень нравится доктор Хауз. Ну, что - я своего добилась.
Но это не мешает нам с Пумой ходить за грибами. Благо лес за калиткой.

Удивительно, но даже в глубине леса, где не ступала нога, Собака Пума все-таки находит какашки, чтобы в них изваляться. Правда ли, что лабрадоры особенно какашколюбивы?

Выйдя из леса, Собака проверяет благотворительные миски. Каждую. Подробно. Вдумчиво.

У нас в поселке принято выставлять к калиткам разнообразные объедки для сторожевых собак, которые хоть и состоят на садоводческом довольствии, но беспрерывно множат свои сущности, поэтому еды не всегда хватает.

Миски самые разные: пластиковые тарелки, фаянсовая с синей полосой (надо перевернуть и посмотреть клеймо), безухие кастрюльки, косточки на раскисшей газете, даже здоровенная банка из под советской селедки.

Эту банку я особенно уважаю. Надо не только съесть всю селедку, но помыть противную банку хозяйственным мылом, запихнутым в капроновый чулок, долгие годы хранить и, скрипя сердцем, выставить на улицу, где каждый - каждый! - может ее спереть!

Проверив записки и мисочки, Собака Пума воздвигается на высокое крыльцо и внимательно смотрит вдаль.

Скоро зима, и надо запомнить все - верещание птиц, облака, туман, скрип деревьев, топот мелких животных, стук веток жасмина о стекло, запах листьев, яблок, увядающих цветов, лай пестрых собак, голоса, треск костра.

Надо запомнить, хотя никто не знает - пригодится ли через год.