Друг мой Митрич
Feb. 12th, 2015 11:11 amГоворят, никто уже не пишет в ЖЖ. А что писать? Собака Пума старая и больная, Муж старый и больной. Правительство старое и совсем больное.
Друг Вовчик, с которым Муж советовался по поводу употребления лекарств горстями, умер. Теперь у него нет лучшего друга и не с кем каждый день говорить по телефону: "Ну, ты поужинал? Какое сегодня давление? Что принять, если в боку нехорошо?"
Правительство принимает указы, смешные сами по себе, ни добавить, ни убавить.
В мире зима, хоть не ядерная пока. Клоуны забились в свои норки и грустят до весны.
Митрич выучил много умных слов: аналоги, черные дыры, мобы, моды, сервера. Высокомерно спрашивает меня: "Ну, ты хоть знаешь, что это значит?"
Я мелко киваю.
Забираю его из сада и с занятий в школе. В саду он кум королю, сильный, смелый, слегка снисходительный.
Но, когда он выходит из огромной школы с орущими большими мальчиками и страшными нянечками, у него жалкое личико, какое бывает у детей, поставленных на табуретку со стишком в окружении чужих противных взрослых.
Ты понимаешь, что никакой он не детсадовский мачо, а просто палка-палка-огуречик, несчастный маленький человечек.
И не знаешь, как его спрятать, защитить, укрыть от зимы, школы, политики.
Теперь он хочет быть шахтером, и его очень волнует, что там, где шахты, война. "Она скоро кончится?" - грустно спрашивает Митрич. "Скоро, - говорю я. - Ну, в крайнем случае - найдем тебе другую шахту, без войны. Ты, главное, вырастай".
И отвожу глаза. Не могу смотреть на эти ручки-ножки-огуречик, мягкое пузо будущего шахтера. Куда спрятать Митрича? Куда спрятать всех Митричей, чтобы там было лето, Лего, молоко, кошки и никакой войны?
Не удивлюсь, если он потихоньку собирается отвоевать себе небольшую, но хорошую шахту. А что – пистолетик есть, сесть на поезд до Украины, а там как пойдет. В его возрасте я была уверена, что могу воскрешать мертвых.
Пытаюсь подавить в себе куриный инстинкт: сесть на Митрича сверху, растопырить перья и гневно кудахтать. Вряд ли он после этого выживет. Еще можно взять его в зубы, спрятать в шкафу под бельем и долго вылизывать. Так, пожалуй, лучше. И это все, что я могу сделать.
Так что писать?
Друг Вовчик, с которым Муж советовался по поводу употребления лекарств горстями, умер. Теперь у него нет лучшего друга и не с кем каждый день говорить по телефону: "Ну, ты поужинал? Какое сегодня давление? Что принять, если в боку нехорошо?"
Правительство принимает указы, смешные сами по себе, ни добавить, ни убавить.
В мире зима, хоть не ядерная пока. Клоуны забились в свои норки и грустят до весны.
Митрич выучил много умных слов: аналоги, черные дыры, мобы, моды, сервера. Высокомерно спрашивает меня: "Ну, ты хоть знаешь, что это значит?"
Я мелко киваю.
Забираю его из сада и с занятий в школе. В саду он кум королю, сильный, смелый, слегка снисходительный.
Но, когда он выходит из огромной школы с орущими большими мальчиками и страшными нянечками, у него жалкое личико, какое бывает у детей, поставленных на табуретку со стишком в окружении чужих противных взрослых.
Ты понимаешь, что никакой он не детсадовский мачо, а просто палка-палка-огуречик, несчастный маленький человечек.
И не знаешь, как его спрятать, защитить, укрыть от зимы, школы, политики.
Теперь он хочет быть шахтером, и его очень волнует, что там, где шахты, война. "Она скоро кончится?" - грустно спрашивает Митрич. "Скоро, - говорю я. - Ну, в крайнем случае - найдем тебе другую шахту, без войны. Ты, главное, вырастай".
И отвожу глаза. Не могу смотреть на эти ручки-ножки-огуречик, мягкое пузо будущего шахтера. Куда спрятать Митрича? Куда спрятать всех Митричей, чтобы там было лето, Лего, молоко, кошки и никакой войны?
Не удивлюсь, если он потихоньку собирается отвоевать себе небольшую, но хорошую шахту. А что – пистолетик есть, сесть на поезд до Украины, а там как пойдет. В его возрасте я была уверена, что могу воскрешать мертвых.
Пытаюсь подавить в себе куриный инстинкт: сесть на Митрича сверху, растопырить перья и гневно кудахтать. Вряд ли он после этого выживет. Еще можно взять его в зубы, спрятать в шкафу под бельем и долго вылизывать. Так, пожалуй, лучше. И это все, что я могу сделать.
Так что писать?